Валентин Петрович Катаев: тайная правда писателя

 «Валентин Петрович Катаев: тайная правда писателя» -онлайн-программа к 125-летию со дня рождения советского писателя, драматурга, журналиста и поэта Валентина Петровича Катаева (1897–1986), включающая биографию, течение жизни писателя, лучшие значимые произведения в русской литературе, знакомство с книгой современного писателя, журналиста и телеведущего Сергея Шаргунова «Катаев. Погоня за вечной весной», которая вышла в серии ЖЗЛ в 2016 году и страница за страницей рисует картину жизни писателя. С. Шаргунов пишет: «Он дожил почти до девяноста, и прожил сто жизней неотделимых от времени. Однако – при всём богатстве биографии – словно бы прожил не свою, а чужую жизнь. Собой он опять и опять становился на своих страницах».

Валентин Катаев ценил всё живое и настоящее, тем любопытнее его отношения не только с Маяковским, но и Хлебниковым, Есениным, Мандельштамом, Пастернаком, Зощенко, Аксёновым, Солженицыным… Кстати, Горькому, который его то хвалил, то распекал, он никогда не навязывался, и обо всём этом подробно рассказано в книге Сергея Шаргунова.

Жизнь Валентина Катаева была полна тайн и невероятных событий. Исследуя его судьбу, мы врываемся в вихрь времени и лучше осознаём главные события XX века, происходившие в России.

Валентин Катаев вошёл в историю литературы в разных ипостасях: как истинный соцреалист, либо классик советского модерна. Как автор чудесной сказки для детей «Цветик-семицветик», подростковой прозы – «Белеет парус одинокий», солнечного «Сына полка», необычных мемуарных произведений – «Трава забвения», «Святой колодец», «Алмазный мой венец», а также одной из самых правдивых повестей о гражданской войне – «Уже написан Вертер».  Валентин Катаев мог идти на компромиссы с переменчивой эпохой, но всегда знал своё предназначение – быть писателем, и больше всего дорожил творческой свободой. В литературе он ценил не «позицию», а талант.

«Валентин Катаев – прирождённый художник, родился рисовать словами», – удивительно точно заметил Сергей Шаргунов на страницах своей книги. Его редкий дар владения словом, дар мастера никто не мог оспорить, ни тогда, ни сейчас.